Харизма - Страница 27

К оглавлению

- Но я купил звуковую карту, и мне дали гарантию на полгода! - возмутился мужик.

- Звоните им.

- Но…

- Отойдите от окошка! - рявкнул напарник. - Звоните вон, не мешайте. - Он повернулся ко мне. - А вы куда?

- На съемку, - сказал я.

- Рано пришел. Через два часа подойди.

Со стороны завода на проходную влетел Владик.

- А!!! - закричал он радостно. - Пойдем, пойдем!

- Это участник? - удивился охранник. - Так бы и сказали, а я думал, зрители собираются.

Я удивленно посмотрел на Владика:

- А ты мне не говорил, что там будут зрители!

- Кто ж знал, что ты нашу передачу не смотришь, - пожал плечами Владик. - Идем быстрее, по дороге все расскажу!

И мы пошли по разбитой аллее к корпусу завода. Корпус выглядел старомодно - пыльная бетонная коробка с узкими окнами-бойницами. Из серого бетонного куба далеко вперед выдавался монументальный подъезд, обложенный несерьезно-розовым кирпичом. Внутри подъезда была громоздкая алюминиевая рама, местами застекленная, местами забитая фанерой. Рельефные алюминиевые балки успели почернеть от времени, поверхность металла была причудливо выгнута в разные стороны, словно подъезд задумчиво девала гигантская коза. Но я знал, что это сделали сотруд-"ики завода, годами курящие на крыльце. Глазами сверлили, ключами ковыряли в задумчивости. Над козырьком подъезда среди розового кирпича строители навечно выложили цифру “1972” кирпичами красного цвета.

- Нравится? - спросил Владик.

- Думаю, - сказал я. - Как все меняется. Строители решили похвастаться новизной, выложили новый год. А прошло время, и теперь как клеймо старости.

- Чо? - Владик недоуменно посмотрел на меня, затем на подъезд и рассмеялся. - А ты погоди еще лет сто, такой антиквариат будет! Туристов будут сюда водить.

- Сомневаюсь.

- Настрой мне твой не нравится, - сказал Владик. - Ты только эту тоску перед камерой не разводи…

- Буду краток, - сказал я.

- Зачем? Болтай что хочешь, я после порежу.

- А много будет зрителей?

- В студии? Человек двадцать. Ты их не бойся.

Мы шли длинными коридорами, пару раз проходили заброшенные лестничные пролеты, где у стен валялись мешки с известкой. Завод казался вымершим. Владик на ходу достал распечатанные листки и черкал там ногтем.

- Это сценарий? Дай прочесть? - сказал я.

- Не, - помотал головой Владик. - Не положено, извини. Неожиданность пропадет. Значит, так, сколько тебе надо времени, чтобы выпустить когти?

- Ну, если сосредоточиться… Секунд пятнадцать.

- А медленнее можешь?

- Могу…

- Тогда вытаскивай их не торопясь. Ноги продавать не будем.

- Продавать?

- В смысле - показывать. Ноги - это не эстетично. Руки - да. Уши - обязательно. Махать ушами не можешь?

- Не получается.

- Ладно. Теперь морда. Не знаю, как с мордой. Жуткая у тебя морда. Посимпатичнее можешь?

- Могу попробовать без клыков. Владик резко затормозил и уставился в пространство остановившимся взглядом.

- Не, - сказал он наконец и двинулся дальше. - Клыки - самая клубничка. Это мы в конце дадим.

- А беседовать вообще не будем?

- Будем! Еще как будем!

- А о чем?

- О тебе, конечно. Как ты научился этому? Помогает ли это тебе в жизни? Как к клыкам относится твоя девушка? У тебя же есть девушка?

- Девушки нет. Предпочитаю общаться со взрослыми женщинами, - пошутил я, но шутка печально застыла в пыльном воздухе коридора.

- Угу, - кивнул Владик. - Обязательно скажи эту фразу! Все, пришли.

Мы стояли у полуоткрытых железных ворот. Из створки выбивался искусственный свет. Наверно, так должны выглядеть двери ада или рая, подумалось мне. Перед дверьми у стен стояли гигантские щиты разрисованного картона. На них были изображены непомерно увеличенные россыпи компьютерных микросхем.

- Это декорации другой программы, - кивнул Владик, проследив за моим взглядом, и распахнул ворота. - С другого канала вообще. Здесь их десятка два снимают, место благодатное.

Место действительно впечатляло. Раньше здесь было что-то вроде громадного цеха. Гроздья решетчатых переходов, балконов и лестниц, пучки гигантских клешней, свисающих с потолка повсюду. Со всех сторон лупили гигантские прожектора.

- Что здесь раньше было? - спросил я. - Подводные лодки лудили?

- А черт знает. Нравится? Очень дорогое помещение. Один съемочный день - убиться можно. Так, ты вот чего - пойдем в гримерку, сиди перед зеркалом и тренируйся. Пальцы, уши, морду посимпатичнее. И в обратном порядке - морду, уши, пальцы. О! Слушай, а ты копыта можешь?

- Копыта? Не пробовал.

- Попробуй! В сценарии этого нет. - Владик потряс листками. - Но было бы очень неплохо. И кстати, вот еще тебе могу подкинуть идею… Стоп, это уже порнография. И так неплохо. Ох, клевую программу сделаем!!!

Час я провел в комнате, оборудованной под гримерку. Во всю стену растянулось огромное зеркало, как в парикмахерской. Я сидел перед зеркалом и тренировался. Мне даже удалось сделать волчью морду симпатичнее. Оказалось, для того надо лишь подтянуть уголки губ вверх. Один раз в гримерку вошла нескладная уборщица с пустым ведром и шваброй. Я сидел спиной, но видел в зеркале, как она остановилась у двери и начала стягивать с рук желтые резиновые перчатки. Почувствовала взгляд и глянула на меня, в отражение зеркала. Морда у меня в тот момент была что надо - длинная, поросшая серым волосом. Уборщица сначала ничего не поняла, близоруко прищурила глаза и сделала пару шагов вперед. Остановилась с открытым ртом, и глаза у нее тоже стали круглыми и пустыми, словно две дырки насквозь до затылка. Она издала хрип, похожий на хрюканье, и поднесла руку к груди, чтобы перекреститься. Я смотрел на нее. Уборщица еще секунду остолбенело глядела на меня, а затем подпрыгнула и выскочила из комнаты, забыв ведро, швабру и перчатку, одиноко висящую на краю ведра.